Сценическая атмосфера

В процессе анализа драматургического произведения мы привыкли отдавать предпочтение зримым, ясно материальным, легко воспринимаемым всеми органами чувств, а главное сознанием, компонентам. Это тема, персонаж, фабула, рисунок, архитектоника.

В процессе же репетиций нам больше нравится заниматься мизансценами, общением, физическими действиями. Среди традиционных выразительных средств режиссуры именно мизансцена является главенствующей, потому что она относится к так называемым твёрдым компонентам искусства. Менее материален, но не менее популярен темпо-ритм. Однако то, что слабо уловимо в смысле практического осуществления, то, что является, так сказать, “летучим” в своём изначальном смысле и не имеет строгой методики своего построения, нам менее доступно и часто уходит на второй план, создаётся как бы само собой на последних этапах работы. К таким “летучим” компонентам можно отнести атмосферу.

М.Чехов говорил: “Дух в произведении искусства – это его идея. Душа – атмосфера. Всё, что видимо и слышимо, – его тело” [8, С. 88]. Что же такое сценическая атмосфера? Как определить душу искусства? Вероятно, точного и емкого определения атмосферы мы не найдём. А может быть, и не нужно. Атмосфера относится к чувственной сфере, как и наше искусство. Но это не значит, что если спектакль насыщен индивидуальными чувствами артистов, то в нём есть атмосфера. Отдельные актёры с их чувствами – не более как часть целого. Они должны быть объединены и сгармонизированы, и объединяющим началом в этом случае является атмосфера спектакля.

Тайна, извечно окутывающая настоящее искусство, – это, несомненно, его атмосфера. Эта тайна нас приманивает, искушает ещё до того, как мы начинаем умом исследовать произведение, т. е. “поверять алгеброй гармонию”. Атмосфера является здесь основой “эффекта начала”, когда после первого прочтения пьесы мы ещё не знаем её темы и идеи, но уже покорны ей. И часто, к сожалению, этот эффект исчезает вместе с тайной, как только мы начинаем анализировать пьесу. Начинается власть ума, вытесняющая тончайшую ауру магии пьесы. Мы пытаемся её сохранить, но она улетучивается как прекрасный сон в первые минуты пробуждения. Этот факт, по мнению исследователя художественной атмосферы С.Ваймана, сравним с чистым формализмом, который максимально привержен именно к твёрдым, грубо материальным вещам. Его установка на разложимость художественного текста на простейшие конечные “кирпичики” упраздняет тайну. Она интересует его постольку, поскольку её можно “раскрутить” и эксплуатировать во имя математически выверенной формы. По словам А.Я. Зися, “художническое видение объекта как живого многогранного целого создаёт плотную атмосферу произведения искусства, сопротивляющуюся тому анатомированию, которое может иметь место в теории” .

Мы вовсе не призываем отказаться от аналитической работы и сосредоточиться на чистом создании атмосферы. Мы лишь за то, чтобы найти такие средства в работе над пьесой, которые позволили бы сохранить “эффект начала”, когда мы не умом, а душой и неким великим предчувствием владеем тайной пьесы, её духовной эссенцией. Именно это самочувствие является мощнейшим критерием жажды работы, горящего желания перевести текст литературный в живой текст сцены. Нужно научиться вырабатывать в себе готовность к тонкому отклику на “неуловимое «нечто»” (Э.Золя) – атмосферу, сквозящую среди предметных вещей, умение рассекречивать тайны искусства, умножая, а не истощая их глубину.

Каким же образом можно сделать это в нашей работе? Можно предложить простой, на наш взгляд, эффективный способ сохранения, а вернее, фиксации, внедрения в себя и развития в своей нервной системе первого эмоционального впечатления пьесы, захватывающего нас и являющегося результатом воздействия атмосферы произведения. Этот способ можно назвать так: первичность атмосферы. Психика человека устроена так, что мы сначала нечто переживаем (неосознанно), а потом уже замечаем и осознаём причину переживания. В нашем восприятии атмосфера является промежутком между двумя этими моментами – пережить – заметить. Тревога охватит вас ещё до того, как вы осознаете причину её. То, что ощущаем всем своим существом глубоко и прочно, всегда опережает мысль, которая потом сформулирует нам, аналитически обеспечит обстоятельства, обусловливающие эти ощущения. Каким-то недоступным разуму образом нервная система и органы чувств будут пронизаны бедой до самой беды, радостью до самой радости и т.д. “Три сестры” Чехова начинаются именно с этих предчувствий праздника, радости, и только позднее возникает их объяснение – Москва.

Прочее на сайте:

Древнегреческие ткани, их изготовление и оформление
Для своей одежды греки использовали мягкие, эластичные, прекрасно драпирующиеся ткани. Их ткали ручным способом, на вертикальном станке шириною до двух метров. Искусство ткачества ценилось очень высоко. Согласно мифологии, все богини Олим ...

"Браун"
Активное развитие дизайна "Оливетти" неотделимо от прикладной социологии, общих методов комплексного программирования деятельности фирмы, передовых методов организации труда и управления, именно социальная нейтральность, обыденн ...

Церковь конца XIII, XIV и XV веков
Заказчиками в этот период выступают бояре, посадники, купцы, а также горожане. Большое количество построек осуществляет митрополит. В старые, традиционные композиции храмов вводятся новые приемы, новые конструктивные решения. Применение ...