Теоретические аспекты взаимосвязи истории и культуры в развитии общества

Однако, если задать себе вопрос, какую роль играют войны и революции в развитии культуры, то ответ, думается, будет один: исключительно отрицательную. Ведь любые междоусобицы отвлекают огромные массы людей от созидательного творческого труда. Как известно, разрушать всегда легче, чем строить, и во времена сражений и гражданских смут человек впадает в соблазн морального «расслабления» и, ссылаясь на ложные «идеалы» — не важно какие, национальные или классовые, — снимает с себя чувство личной ответственности за творимое им зло. В нем как бы временно пробуждается уснувший под благотворным воздействием культуры звероподобный пращур. «В революционные эпохи, — писал Бердяев, — обыкновенно правит кучка демагогов, которая ловко пользуется инстинктами масс». Пафос связан с отрицательным отношением к прошлому. Следовательно, с презрением к «родному пепелищу» и «отеческим гробам». Революционные перехлесты ведут не только к уничтожению огромных материальных и духовных ценностей, накопленных предыдущими поколениями, но и к изгнанию, физическому истреблению и вымиранию человеческого «культурного слоя», «духовной элиты», или, проще говоря, интеллигенции, если, конечно, под этим широким термином не понимать пресловутые «левые силы». Именно деятельность этих последних в прямом и переносном смысле слова превращается в кровавые сабельные удары «революционных конников» по живому телу культуры, отбрасывая ее на целые десятилетия и даже столетия и приводя к гибели некогда цветущие цивилизации.

Лучшие умы человечества мечтали о том времени, когда в мире не будет войн и революций. Для их изжития предлагались разные варианты, и не в последнюю очередь насильственное уничтожение неравенства между людьми, обычно выливавшееся в физическое, истребление сословий и классов. Но исторический опыт показывает: против войн и революций как разгула в человеке его первобытного «звериного» начала есть лишь одно-единственное лекарство — высокий уровень национальной культуры того или иного народа, его гуманистический потенциал. И не случайно, конечно, никто ныне не ждет революции или неспровоцированной извне войны в Швеции, Швейцарии или любой другой процветающей стране Европы, Азии или Америки. Кровь во имя ложно понятых национальных или классовых интересов льется главным образом на голодной и обездоленной «периферии», где для развития материальной и духовной культуры порой просто не хватает средств.

У культуры как исторической категории есть и еще одно очень важное свойство — быть своеобразным барометром надвигающихся социальных потрясений. По мнению Н.А. Бердяева, например, вся русская литература XIX в. свидетельствовала о надвигавшейся революции, а русские писатели, особенно поэты, были полны «жутких предчувствий» грядущей катастрофы.

Резкие перемены в духовной культуре общества становятся как бы прологом революционной бури. Так было накануне 1789 г. во Франции, накануне и в годы Первой мировой войны в России, когда в декабре 1908 г. А. Блок писал: «Так или иначе, мы переживаем страшный кризис. Мы еще не знаем в точности, каких нам ждать событий, но в сердце нашем уже отклонилась стрелка сейсмографа. Мы видим себя уже как бы на фоне зарева .». А вот еще одно красноречивое свидетельство пророческой функции культуры: еще в 1903 г. великий А.П: Чехов Предсказывал: «Года через два, может, три . настанут в России такие события, которые все перевернут вверх дном. Мы переживем такое же время, которое переживали наши отцы накануне Крымской кампании. Только нас ожидает еще худшее испытание. Я это знаю наверняка». Нечто подобное происходит и в наши дни. И люди не должны позволить втянуть себя в очередную оргию насилия, ибо, как говорил Бисмарк: «Революции чаще всего готовят утописты, осуществляют фанатики, а их плодами пользуются негодяи» [3; c.146].

Противостояние господствующей культуре, рождение новых ценностных и практических установок можно рассматривать как процесс, постоянно воспроизводящий себя в мировой культуре. Рождение христианства есть, по сути своей, контркультурный феномен. Историк Иосиф Флавий рассказывает о многочисленных народных движениях, когда появлялись люди, свидетельствовавшие о том, что через них Бог будет говорить в мир. Первые ученики Христа были простыми людьми. Можно даже сказать, что они принадлежали к низшим слоям общества. «Когда император Константин сделал христианство государственной религией, — отмечал А. Мень, — принимать христианство было выгодно, ибо его исповедовали сам император и придворные. А Господь Иисус пришел из маленького, никому не известного городка, не был Он поддержан ни школами авторитетных учителей духовных, не имел Он никаких влиятельных лиц в своем окружении. Он был просто учителем из Назарета, и надо было услышать Его слова, понять их вечный священный смысл, принять Его сначала как учителя, и тогда открывалась Его Божественная тайна. Недаром ученикам ее открыл нескоро, и далее не открыл, а она сама открылась в них, и это было при обстоятельствах удивительных».

Прочее на сайте:

Модели культуры цивилизаций Древнего Востока
Первая модель культуры цивилизаций складывается в Месопотамии. Культуре Месопотамии предшествуют цивилизация Иерихона (6-е тысячелетие до н. э.), Точал-Киюка (6-5-е тысячелетия до н. э.). В 5-4-м тысячелетиях до н. э. возникает цивилизаци ...

Независимый дизайн
Одновременно с мощной системой стафф-дизайна в капиталистическом мире и прежде всего в США существует и развивается система "независимого" дизайна - дизайн-фирмы или меньшие по размерам дизайн-бюро, которые осуществляют все виды ...

Афинский Акрополь, Парфенон
Афинский Акрополь – громадный (ок. 300 м в длину и 170 м в ширину), выступающий из земли скалистый отрог – издавна, с микенских времен, являлся средоточием святынь, которым всегда поклонялись жившие возле него люди. Здесь также помещался ...