Своеобразие городской культуры на примере городской ярмарки

По мнению Б.М. Соколова, городская культура представляла собой "третий", "отщепенческий" культурный слой, находящийся в пространстве между культурой дворянства и крестьянства. Отсюда его маргинализм и неустойчивость; он тяготеет к социальному "верху", на который ориентируется, будучи, тем не менее, порождением крестьянской культурной среды. Этим объясняется изначальная лиминарность городской культуры, смешение в ней и европейских заимствований и народных традиций.

Городской фольклор оказался тесно связанным с ярмарочной культурой, для которой XVIII в. также стал отправной точкой развития (к 1830 г. в стране действовало около 1700 ярмарок). Ярмарка воспроизводила атмосферу всенародного праздника по духу близкого карнавалу, в ее пространство включались трактиры, кабаки, центры увеселений, в нем находили свое место и торговцы, и праздный люд, бродяги, воры, нищие. Характеризуя специфику русского праздничного действа, исследователь Н.А. Хренов пишет: "В какой-то степени праздничное время с его безудержным разгулом и весельем в православной цивилизации представляло преодоление, пусть временное, жесткой зависимости от судьбы, отождествлявшейся в христианском мире с божьим промыслом. Это значит, что где-то на заднем плане праздничного веселья продолжают свое действие независящие от человека иррациональные силы, его судьба . праздничное поведение русского человека с присущим ему разгулом представляет мир, контрастный по отношению к повседневному поведению. И этот контраст имеет мифологическую основу, иначе говоря, потребность по Фрейду, стихии выражения Эроса, что применительно к нашей проблематике символизирует веселье и разгул, оказывается оборотной стороной потребности в Танатосе. Фиксируемая исследователями балагана смеховая стихия народа включает нас в танатологическую стихию . ".

Ярмарка являлась основным средством реализации городской фольклорной культуры, квинтэссенцией же ярмарочных зрелищ выступал балаган. Балаганы традиционно устраивались на площадях, временно становящимися "сакральным" местом в отношении прочего пространства города (первый балаган был открыт в Москве в 1765 г. бесплатно, что связывалось с установкой власти на легализацию городских народных гуляний с целью уравнять в праве на них представителей всех сословий). Балаган олицетворял центр праздничного веселья и служил комплексным воплощением многих видов искусств: театра, пантомимы, клоунады и проч. Композиционный принцип балаганного, и в целом, ярмарочного зрелища - типично гротескный: соединить в одном явлении (по крайней мере, месте) известное, знакомое и необычное, экзотическое (причем последнее нередко достигалось путем открытого обмана и жульничества). В результате беззастенчивого смешивания своего и чужого образовались различные сочетания типа того, что можно было увидеть на вывеске: "Русский театр живых картин, танцев и фокусов китайца Су-чу на русском диалекте со всеми китайскими причудами".

Невиданному и экзотическому отдавалось естественное предпочтение. Демонстрировались великаны, сатиры, бородатые женщины, лилипуты, женщины-рыбы. В балаганах Санкт-Петербурга в 1870-90-х гг. на всеобщее обозрение выставлялись теленок о двух головах, мумия "египетского царя-фараона", дикарь с острова Цейлон, поедающий живых голубей, человек, пьющий керосин и закусывающий рюмкой, "дама-паук", "девочка-сирена" с русалочьим хвостом и многое другое. Иными словами, объектами показа служили артефакты той самой "кунсткамерной культуры", основы которой закладывались Петром I, но в перевернутой форме: обычное подавалось как необычное (петровский принцип предполагал обратное), страшное обращалось в веселое. Случалось и так, что из всего обещанного ярмарочной рекламой, зритель видел лишь небольшую его часть или же вовсе не то, о чем сообщалось. Однако и эти мистификации, "одурачивания" и обман соответствовали общему настрою ярмарочной стихии с ее нелепостью, алогизмом и абсурдизацией. Народ шел на "зрелище" и ярмарочные устроители делали все, чтобы не разочаровать публику. Отсюда - использование приемов неожиданности, потрясения, чрезмерности, так что посетитель уходил ошеломленный, подавленный избытком эмоций. Создавалось немыслимое буйство красок, шума, движения, сливавшееся в "гигантский, чудовищный, безобразный хаос". Вспоминая о своих впечатлениях от первого посещения балагана, А. Бенуа писал: " . я вышел из балагана одурманенный, опьяненный, безумный . ". Именно на подобный резонанс - не просто получения удовольствия или эстетических эмоций, а производство шока, смешения чувств, доведения до экзальтации, соединенной с потрясением, - рассчитывались ярмарочные действа. Если балаган не переворачивал частных норм, то в целом он представлял собой подлинный антимир, полный ярких красок, необычных костюмов, кричащих вывесок трактиров, аттракционов, звучания шарманок, труб, флейт, боя барабанов. Любой цвет, звук, слово усиливались чрезмерностью, нарушающей предел привычного восприятия. Каждый праздник манифестирует собой какую-либо идею; в таком случае идейная подоплека ярмарочных увеселений - демонстрация победы над монотонней повседневности, торжество над ее рутиной. Поэтому всякий элемент ярмарочной жизни окрашивался в тона, резко контрастирующие с обыденностью: то, что в обычной жизни должно отвечать норме, на время праздника становилось выходящим за границы норм. По характеристике А. Блока "всякий балаган стремится стать тараном, пробить брешь в мертвечине: балаган обнимается, идет навстречу, открывает страшные и развратные объятия этой материи, как будто передает себя ей в жертву, и вот эта глупая и тупая материя одурачена, обессилена и покорена; в этом смысле я "принимаю мир" - весь мир с его тупостью, косностью . ". Таким образом, можно утверждать, что культурная функция ярмарочного балагана - "оживление" повседневности за счет деструкции привычных поведенческих норм и хаотизации, чем, в свою очередь, достигается и примирение человека с жесткими условиями жизни за пределами празднества. Этой задаче подчинено и содержание балаганных представлений.

Прочее на сайте:

Врачевание предполисного периода
Предполисный период долгое время назывался “гомеровским”, так как вплоть до XIX в. (когда на территории древней Греции начались систематические археологические исследования) основные сведения о нем давали эпические поэмы «Илиада» и «Одисс ...

Джио Понти
Индивидуализация концепций дизайна с течением времени углубляется. В отдельных случаях эта последовательная индивидуализация принимает столь резкий характер, что нам уже чрезвычайно трудно, почти невозможно сопоставить "дизайн", ...

Влияние художника на мастеров 20 века
Сильное и устойчивое воздействие Врубеля испытали почти все крупные русские художники XX века. Его манера писать "разноцветными кубиками" (по словам Ф.И. Шаляпина) иной раз трактовалась как преддверие кубизма. Однако Врубель, до ...